Раз пишу про гостиничные приключения время о времени, то напишу, что было вчера в Шэнчи. Пришли мы ногами в гостиницу первую попавшуюся, нас пытается девушка зарегистрировать в компе, в системе, а не получается. Тогда она звонит в полицейский участок уточнить, как быть, а ей говорят, что всё начальство на каникулах, ничего не выйдет. Ну да, осенние праздники, менты уехали. Ок. Уходим.
Идём в соседнюю гостиницу и переносимся в старый добрый Китай. Цена за проживание та же, но лаобаньша сразу нам показывает комнату. Мы такие: а регистрация нужна? (ожидая беды). А она: ну да... а одного паспорта достаточно. И мы идём вниз, оставив в комнате рюкзаки, а внизу тетрадь для регистрации жителей. Из бумаги. Там нужно записать ручкой по бумаге дату, имя, телефон и адрес проживания. Я пишу своё имя иероглифами (вот так: 艾娜), всё остальное заполняю, а на адрес гляжу в раздумьях. Лаобаньша: пиши «Россия». Ну я и пишу: 俄罗斯. Потом мы друг с другом уже такие думаем: не придут ли менты, не впишут ли ей штрафа, не выпишут ли нас нафиг? А потом думаем дальше: а нет, ведь все менты в отпуск уехали. Так и вышло, что никто нас не выписал.
*
Тут было ещё и гастрономическое приключение. Увидели вывеску: овсяная лапша. Что за овсяная лапша такая? Пошли специально ею завтракать, будто мы заправские китайцы. Там были варианты изделий из овсяной муки, мы взяли то, что измерялось корзинками, а не штуками. По-китайски это записывалось 莜面窝窝. Оказалось, что это вылепленные из овсяного теста полые конусы, похожие на вулканчики, приготовленные на пару. Без начинки, без ничего. Их предлагалось макать в маринад с огурцами и так есть (довольно прикольно). И другая странная еда попалась. В описании там всё было норм: типо мясо да картошка. Зажарено всё китайским способом, жирно со специями, мясо в кляре, стрелки чеснока ещё и муэры (грибы древесные). Всё прекрасно, только картошка в виде чипсов! хрустящих. Вкусно ваще, чо, но странно.
Картошку в Китае (вдруг кто не знает) чаще всего нарезают соломкой и так жарят, что она остаётся полусырая. Называется это 土豆丝. Такое картофельное блюдо самое типичное (я его избегаю обычно, не люблю).
*
А сегодня мы в Янфанкоу, тут Стена прямо в городе торчит то тут, то там (просто такие лёссовые форты вдруг возле какого-то дома). Д-н по некоторым таким домам походил, говорит, что в Стене вырыты складские помещения, которые применяются по назначению. Прикол!
А вписались тут в ночлежку, которая по совместительству баня. И душа в комнате нет, надо идти мыться в общую помывочную. А мы часов около девяти вечера пошли одежду стирать, и я хотела в женском разделе воды горячей набрать (в мужском это сложнее, там нет отдельного крана с горячей водой). Подхожу к двери, а слышу вроде мужской голос оттуда. Открываю, а там два разнополых китайца совместно душ принимают в клубах пара...
Пересказываю это Рё, а он такой: и что ты сделала?
Я: расхохоталась и ушла.

Вот, добрались до посёлочка Лиминь (利民). Часть пути пролегает по дороге будущего! Построили её то ли в этом году, то ли в прошлом (судя по покрытию, разметке), частично в прошлом, частично в этом, а называется она — «первое туристическое шоссе Великой Стены» (长城一号旅游公路). На ней ничего нет. Для Китая это суперстранно. Она даже через населённые пункты почти не идёт, а просто какой-то серпантин нескончаемый (очень красивый). Машин почти не ездит. Мы, конечно, стремились уходить с неё ближе к Стене, на грунтовки всякие сворачивать, но не всегда это получалось, Стена же вся расселинами иссечена. А дорогой будущего я это называю, потому что всюду стоят таблички: тут стоянка с красивым видом, там ресторан, здесь туалет (НИЧЕГО ЭТОГО НЕТ! кроме кое-как выровненного кармашка на пару машин). И стенды стеновые кое-где: это Стена такой-то волости или такого-то уезда, такого-то городского округа и т.д. И всюду говорилки установлены, которые реагируют на движение, проходишь мимо, и она тебе пронзительным женским голосом про безопасность и охранительность рассказывает (так что иногда от неожиданности можно и подпрыгнуть). Машина проехала мимо — а она всё рассказывает (сорокам, бурундукам...).
Короче, ну, невозможно не прикалываться и не сочинять финального абсурда, что китайцы и снимки со спутника будут скоро подменять, вот, на снимке всё есть: вот стоянки, вот туалеты, вот инфраструктура... мы ж построим всё, подождите годик. Главное, чтоб дорога не развалилась до того, как всё это обещанное станет возведено. А то местами новенький асфальт уже идёт устрашающими трещинами, на нестабильном лёссе же постелен.
Репортаж воображаемый: «Строители древнего китайского форта не смогли добраться к месту строительства по причине неисправности древней китайской дороги, построенной за год до этого по древней китайской технологии "чабудо"*»

Но Лиминь удивительное место. Тут нет НИКАКОЙ реновации и точно нет реконструкции со сносом. Всё почти из тёсаного камня (с кирпичными вставками), белёное и с красной черепицей (тоже редкость — черепица-то в Китае чаще серая). Тут походу всё настоящее, как было до одиннадцатого года! Довольно-таки бедное с виду. Но так странно, например, видеть чистый аккуратный двор. Словно люди понимают, что живут на родной земле, а не приехали на час погостить. В Китае это суперредкость.

А ночлег мы нашли на облепиховом заводе. Сюда свозят с округи облепиху, прямо ветки, с деревьев отрезанные. Здесь отбивают ягоды от веток с помощью адских мясорубок. Ветки жгут. Потом из облепихи делают напитки (но уже не здесь, а в других местах). И тут же сдают комнаты. Эээ яодуны. Пещерное жилище, пол из тёсаного камня, ну. Наверное, для сезонных рабочих. Вообще, тут чуть ли не в каждом окне вывеска: ночлег (住宿). Селят у себя дома или типо того. Регистрировать нас в ментуре никому даже в голову не пришло (почему? вот почему здесь так? а в других местах не так? не понимаю я).

Идём это мы вдоль Стены в таком месте, где она прямо рядом с туристическим шоссе, и видим, что дрон летает. И танцуют какие-то девушки в китайских халатиках.
Я такая: наверное съёмки официальных материалов, вот этих, которые потом везде крутят.
Рё: или свадьба.
Я: А я чото думаю, что дроны в китайском небе нельзя просто так пускать, нужно особое разрешение. Пойти спросить, что ли?
Рё: А пойди. А они нам машут!
Ну, короче, мы бросили рюкзаки в лёсс и оба пошли.
Рё сразу такой: вы работаете? (你们在上班吗)
А они такие: да! и объясняют, что снимают агитационный фильм (宣传片), чтоб народ Китай любил (хехе), ведь завтра же первое октября, день основания КНР.
И ведь это правда так! мы как-то позабыли, в походе мы ж просто идём, нет ни будней, ни выходных, а урок у меня только раз в неделю. А завтра начнутся осенние выходные, а восьмого октября праздник середины осени, короче всю следующую неделю и даже дольше будем наблюдать мы гуляющих праздничных китайцев.
Мы тоже немного снялись в их материалах (ну, я... хотя не люблю такое, но в Китае можно), а нам коробку классных груш подарили.

я может повешу потом какие-то фотки, если не заленюсь.
------------
*差不多 — почти, небольшая разница (здесь: кое-как, как попало).

Вроде как теперь понятно, как Cтена из глиняной делается каменной. Мы дошли до таких участков, где она построена из лёсса, а снаружи выложена тёсаным камнем. В этих местах, где Cтена идёт по границе Шаньси и Внутренней Монголии, лёсса всё меньше, всё больше скал. Сельские храмы словно делись куда-то, вот эти, древние (древние, ага), которые построены два года назад. Может, появятся ещё, но прикольно придумать, что китайцы за тот год, что мы не смотрели, успели их снести. Вообще, здесь столько абсурда, что перестаёшь ему удивляться. Наткнулись, например, на достроенный «древний форт», но ещё не введённый в эксплуатацию. Заходить туда было вроде как нельзя (вход решёткой заделан), но мы там всё облазили, конечно. Забавно, что некоторые участки его, несмотря на невведение в эксплуатацию, уже успели начать разваливаться. Везде по Стене запрещающие надписи, что нельзя забирать грунт, камни и кирпичи (ни то, ни другое, ни третье). И видишь то и дело участки лёссовой стены, снаружи выложенной тёсаным камнем, где несколько рядов камня аккуратно сняты.

Вчера переночевали в яодуне. Сидели мы ужинали возле точки, где дальнобойщики водой заправляются. А подходит к нам бабушка и интересуется, где мы спать будем. Мы: да мы не знаем ещё. А она: 地下, говорит, живите (под землёй). Взяла, отвела нас в пустующий яодун. Пустующий, но чистый и с электричеством.

Местность здесь ужасно красивая. Перепады высот, холмистость. И крайне мало людей. Но везде следы их деятельности.

Эм, в комментах фотки есть.

Скопом кину просто, пусть висят (это с декабря аж). Тут чайный рынок, Ухань, другие китайские пейзажи, Калужская область, натюрморты, что попало.

























А вот сделала видеозапись, как рисую чайный рынок (в начале декабря снято). После этого уже никаких записей не делала, надоело.


А сейчас я в мастерской и ничего не рисую, кроме иероглифов время от времени. Да и их тоже не рисую, их пишу. Так уж сложилось, что когда я кручу, то ничего не рисую.

Сегодня чего было! Репортаж с чайного рынка Гуанчжоу.
*
Больше месяца назад уже на барахолке возле деревянной башни Рё купил антикварный пуэр в упаковке из пергамента. Два блина за сто юаней, и продавец подарил ещё один блин в нагрузку без упаковки совсем. Пергамент-то настоящий, а сверху на нём не понять: то ли принт под старьё, то ли в самом деле подмоченная бумажка. Скорее всего подделка, но интересно же!
Господину Линю в Юйлине, чайному тамошнему продавцу, с которым мы подружились, мы отнесли показали подаренный блин. Линь сказал: сырьё обычное, но чай старый, лет пятьдесят ему.
­— А продавал бы ты такое за сколько? — спросил Рё.
— За несколько десятков юаней, — был ответ («几十块»).
*
Мы поприносили разного чая, добытого в иных местах, господину Цзэну, чтоб он оценил и что-нибудь сказал, и этот «старый чай» тоже Цзэну показали. Но Цзэну совсем не хотелось смотреть на чужой чай, он от него отворачивался и уходил куда-то, а госпожа Ло (жена Цзэна) очень осторожно что-то могла сказать, из вежливости что ли. И мы решили не приносить цзэновцам больше чужого чая, раз им неинтересно. Но надо же кому-то показать понимающему, интересно же!
А в прошлом году мы нашли хорошую распространительницу пуэров, у которой в лавке висят в рамках в виде украшения иероглифы из прессованного чая, которую из-за этих иероглифов мы прозвали Буквицей. Буквица молодая, бойкая, быстрая, происходит из Фуцзяня, из таких мест причём, где чая вовсе не производят. А пуэр вообще в Юньнане производят, а не в Фуцзяне. Но как-то вышло так, что она Буквица занялась пуэрной чаеторговлей.
Вот, думаем, отнесём Буквице этот пуэр покажем, вдруг интересно выйдет! И понесли.
*
Вежливо сначала решили покупочные дела, а потом показываем ей эти лепёшки в пергаменте. А она разволновалась и говорит: это же вроде как ишупинь, произведение искусства, это не чтобы пить. А мы: но интересно же, а? Она: вы хотите открыть? Если открыть, ведь пергамент, он повредится! А мы: а вдоль аккуратно разрезать, чтоб внешние части не повредить. Она (с сомнением): что, правда откроем? Мы: да, да!
И Буквица аккуратно разрезала пергамент и вынула два завёрнутых в бумажку пуэрных блина. Я такого весёлого и взволнованного китайца редко могу увидеть! Ужасно ей было интересно. Открыла и сразу сказала, что листья новые, а никакие не старые, то есть это подделка однозначно. Ну и сразу видно (даже мне), что веток много, а листьев мало, а почек совсем нет. Когда заварила Буквица, то опытным своим глазом увидела, что это смесь сырья разных лет: прошлогоднего, двухлетнего, трёхлетнего (видимо, какие-то остатки). И ещё увидела Буквица траву-ароматизатор гоностегию из семейства крапивовых (по-китайски 糯米草), добавленную для «аромата клейкого риса». Это может чтобы те, кто в чае не шарят, ваще не поняли, что это и зачем.
Некоторые любят пуэр с «ароматом клейкого риса», но Буквица скривилась от него! Пуэр заварился два раза, и всё, на третью заварку только аромат клейкого риса и остался. Но как интересно-то вышло, а! Можно будет демонстрировать друзьям вскрытую китайскую подделку. Даже чай антикварный, и тот подделывается! Хехе.

Надо в конце концов записать всё что было, всё что получится, что я отметила, чтобы записать.

О завершении походаЕсли бы не Стена, мы б не оказались там, где оказались. Не ходили бы, где ходят китайские пастухи. Где проложены по лёссу, по кустыне дороги и тропы, проезжие и пастбищенские; где лёсс, который меняет рельеф свой, внешнюю форму, как амёба, но только очень медленно; где лёсс обвалился и просел, промылся, продулся ветром, родил дыры и пропасти; где дороги и тропы превратились в узкие перемычки или совсем прервались и были отсыпаны наново с помощью того же лёсса или укреплены точечной заливкой бетона. Где везде пастушеские следы, и ходят люди и звери, несмотря на чрезвычайную аварийность дорог и троп. Очень это красиво и естественно. Мало что есть приятнее, чем ходить по таким местам.
*
Было, что я рисовала стеноэтюд, сидя на обочине дороги, а мимо шёл китаец в оранжевой жилетке.
Спросил: Стену смотрите?
Мы: Да.
Позвонил жене и нас ей показывает из прямоугольника.
Она такая: А эти откуда?
Он: Я фиг знает, вы откуда?
Мы: Из России мы.
Он (жене): Из России, грят. А в прошлый раз были из Бельгии...
Рё: Как людоеды. Ща россиян жрём, а в прошлый раз бельгийцев жрали. Кто вкуснее?
Это типично, что в местах, где иностранцев мало, на тебя белого человека направлены все объективы всех прямоугольников.
*
В Пяньгуане было: в едальне заговорили с нами три китаянки наперебой, прикалываясь как всегда от иностранцев. Одна из них говорила на сносном путунхуа, мало улыбалась и задавала все конкретные какие-то вопросы: кто вы и откуда, сколько лет, где живёте, чего делаете. Рё такой: она наверное мент. И спрашивает её: а ты чем занимаешься? Она: цзяоцзин. Мы: что это? непонятно, блин. Они трое наперебой: ну это, цзяотун цзинча (交通警察, транспортная полиция). Профдеформация у неё, короче.
*
Лаонювань (老牛湾) стоит отдельных слов. Это посёлок в триста жителей, и тут туристическая достопримечательность: стенокрепости на двух сторонах притока Хуанхэ, а Хуанхэ здесь ужасно красивая. В сезон, летом, тут много туристов, приезжают китайцы с детьми. Иностранцев мало. Летом вход на территорию крепости стоит девяносто с чем-то ю, в несезон — шестьдесят, что ли. Летом ходит паром на ту сторону, а когда мы пришли, паром не ходил, потому что несезон, и можно было осмотреть только крепости на этой стороне. В гостинице спросили мы у хозяйки про возможность переправы, а она у мужичка рыбака, наверное мужа её, у которого есть лодка. А он такой (с гордой такой повадкой, как будто не китаец, а грузин): нууу... это всё слоооожно... а вы плавать умеете? Плывите вплавь!
Я очень хочу поплыть вплавь! Но мы не поплыли. Я хочу плыть вплавь в следующем году. Блин. Не попали мы, короче, на ту сторону.
Пошли смотреть на эту крепостишку, обойдя кассы стороной по рабочей дороге через обрывчик склончик небольшой и забор, потому что это вообще была такая себе достопримечательность. Стены, проходы, несколько старых музеефицированных усадеб. Стройка туристической инфраструктуры. И красивый вид на реку. Вышли обратно нагло через парадный вход, сделав каменные лица.
Из забавного в Лаонюване была гостиница под названием «Яодун» (не в яодуне). Мы поселились не в ней, в другой. Регистрироваться было не надо.
*
Ноябрьская погода в тех местах, в Шаньси возле границы с Внутренней Монголией, такая же, как везде на лёссовом плато, то есть как в пустыне: днём до плюс двадцати, а ночью иней на траве. В последнюю ночь мы двое спали в палатке, спать было тепло, а вылезать — холодно. Иней, лёд, ноги мёрзнут. И горелка плохо горит, потому что газ замерзает.
В последнее утро позавтракали втроём китайскими бомж-пакетами и разошлись в разные стороны. Посёлок, где разошлись, назывался Хуаши, «скользкий камень». Место это такое: крошечная глиняная крепостишка в рамках Стены, обросшая домами внутри и снаружи. На периферии — засеянные поля. Вокруг них — ничего: лёссовая кустыня да труд озеленителей. Мимо идёт гористая свежепроложенная дорога вдоль речки, за речкой Внутренняя Монголия, деревни встречаются редко, тупик, глушняк, Стена тянется главным образом по гребням лёссовых гор. Тут даже ветряков нет.
И мы шли обратно, в сторону Лаонюваня, Пяньгуаня, потом сидели, и я этюд нарисовала, потом опять шли, и мимо нас с восьми утра до двух часов дня только одна машина проехала. В противоположную сторону. Мы её всё равно пытались застопить, но она не остановилась. А следующая — тоже в противоположную сторону — остановилась.
— Вы куда едете?
— Да в город какой-нибудь! А то тут ничего нет. Мы сюда пешком пришли.
И привезли нас в Дайсянь; проехали мимо Д-на, который шёл по дороге, а не забрался ввысь к Стене. Он собирался ещё идти дня четыре (и шёл).
Дайсянь это туристический городок, рядом с ним одна из тринадцати древних застав Стены, красивый старый город внутри мозаичных крепостных стен: частично каменные они, частично глиняные. Как будто даже не реконструкция это со сносом, а сохранившийся с древних времён. И очень классная атмосфера «старого доброго Китая». В гостинице мы уже привычно зарегистрировали себя сами.
*
А дальше мы уехали в Ухань. А потом в Чаочжоу опять и тусили с Лаоконём. А сейчас в Гуанчжоу. И я про всё это хочу написать хоть немного, хоть бегло, хоть пунктиром. Наверное напишу.
О «китайской мечте»*
в Китае первого ноября празднуют день холодной одежды. Празднуют его так, что сжигают поддельную тёплую одежду из бумаги, чтобы мёртвые родственники на том свете не мёрзли. Зашёл тут разговор про «мечты» разных народов, и Рё сформулировал так традиционную китайскую ээ «мечту»: чтоб было много детей, внуков и дальнейших потомков, и чтобы они все для тебя помершего сжигали бумагу.
Вообще, в Китае на каждом шагу наглядная агитация, разные стенды с политинформацией и соцрекламой, всё вот это: «цивилизованный город начинается с меня», «прилежно учись и трудись, и вырастут плоды», «я не оставляю недоеденной еды», «коммунизм ведёт к процветанию народов», «плеваться на улицах некультурно», «партия плохого не посоветует» «красивые цветочки не любят, когда их топчут ногами», «взаимное уважение это основа дружелюбной среды», и тому подобное (и картинки мультяшные часто в виде иллюстраций). Иногда для смеха представляю, что у нас сделали б с такой агитацией, как бы её сразу улучшил народ с фломиками. Я пошутила однажды, что если китаец придумал бизнес-проект, то чтобы написать его обоснование для правительства или начальства или кого, он идёт в парк и списывает формулировки с пропагандистских стендов. Очень удобно.
Так вот на одном стенде (в Ухане, у опоры советского моста!) было прям написано большими иегорлифами: КИТАЙСКАЯ МЕЧТА — и более маленькими её мечты содержимое: «сильная страна», «возрождение народов», «народное счастье» и опять «великое омоложение китайского народа» (я случайно сфотографировала эту агитку вместе с опорой моста, поэтому переписываю с фотографии, если кому интересны китайские формулировки, то повешу фотку). Это очень похоже на то, что озвучил Рё, в общем-то, но без религиозной потусторонней составляющей.
Молодые китайцы по большей части говорят, что не собираются сжигать бумагу. Это не значит, что не станут на самом деле. Один мне как-то честно сказал, что будет сжигать, потому что обещал маме, хотя сам не верит. А вот своих детей не будет на это настрополять. Может, нынешнее молодое поколение китайцев в КНР — последнее, которое ещё будет сжигать бумагу (только из уважения к родителям).
То есть чем дальше, тем меньше будут китайцы на том свете получать новейших достижений цивилизации, импорт ценных предметов и денег в китайский ад останется только из Тайваня да от диаспор. Как же они там, блин, в аду-то? С другой стороны, вот вопрос: как тысячелетний мертвец на том китайском свете научается обращаться с мобилой, компом, автомобилем? У них и дороги поди под автомобили не заточены, какие-нибудь глиняные кирпичи и неровный ракушечный бетон. А топливо где берут? Электричество? Стрёмная короче традиция.

Увидела выезд из угольной шахты в овраге, где целые фрагменты лёссового рельефа укатаны в цемент (бетон?). Видимо, чтобы не осыпались на дорогу. Раньше не видала такого, хотя друзья говорят, что бывает часто вдоль автобанов.
*
Тут угледобывающий район, но терриконов и их аналогов нигде нет. Где же уголь? Местные жители рассказали, что уголь очень неглубоко. Сказали, что раньше чуть ли не в каждом дворе была своя «копанка» (угольный раскоп).
Рё: не так уж тогда и утопична была идея великого скачка (которая «в каждом доме по домне»).
Потом мы и сами увидели угольный слой между глиной. Просто в склоне возле дороги. Никто из нас такого не видел раньше. А потом в Хэцюе Рё и Д-н нашли слой угля метра в два возле стенообъекта очередного.
*
Два раза видели представителей общества наблюдения за Стеной (а не помню, как это было по-китайски). Просто ездят люди, смотрят, как там Стена. Возводят таблички, стеностолбы, зелёные заборы. Зелёные заборы и колючка в Ганьсу реально были везде. А в Шеньси ближе к Шаньси уже не везде. Недостроены.
Порасспрашивали одного из наблюдателей, он иногда отвечал так, что мы понимали его ответы.
Мы такие: Ты почему этим занимаешься? Ты получаешь зарплату?
— Да, я получаю зарплату. Меня с детства интересовала история. Потом я в университете учился. Сейчас работаю по специальности. Чэнъюй есть: 专业对口 («работать по специальности»), вот это про меня! Это лёссовое плато, жёлтая земля — это истоки китайской цивилизации! Здесь китайская культура самая настоящая. Здесь в деревне все хорошие люди живут... А мы не только Стену наблюдаем, мы и другим культурным наследием занимаемся. Смотрим, можно ли передвинуть объект. Если можно, то помещаем его в музей. Стену, конечно, передвинуть нельзя. Если возле Стены или в Стене живут люди, скажем, там с давних времён выкопан яодун (пещерное жилище), то мы ничего не можем сделать. Надо ждать, пока люди переедут. Люди переезжают из яодунов в новые дома, и тогда мы можем Стену в этом месте охранять.
Д-н: спроси, что будет, когда деревни все опустеют?
Рё спрашивает как-то, и мы получаем ответ, который почти поняли:
— Сельским хозяйством будут заниматься аграрные фирмы с помощью механизированного труда.
Д-н: (пессимистично) Нифига у них, короче, не будет.
Тут в Китае видишь огромную сельскую аграрность, как в древних веках: поля и огороды обрабатывают люди руками, часто совершенно дедовскими методами. Видели, как старикан гонял веником по кругу быка, который тягал за собой выточенный из песчаника цилиндрический вал, который катался по урожаю и совершал обмолот. Где в наше время увидишь такое? Но в деревне все старые, нет детей и молодых людей, как у нас почти. Кто, в самом деле, будет заниматься сельским хозяйством, когда они все помрут? Дети и внуки все в городе, не вернутся они в деревню жить. Аграрные фирмы всё унифицируют, их производство это не то, что индивидуальное огородничество. Рё высказал предположение, что лет через десять будет в Китае печальный пищевой кризис, исчезнет вкусная разнообразная еда (или сильно подорожает). Но в городах тоже полно огородов, говорю я. Да огороды везде! может, люди огородничеством тут после определённого возраста начинают заниматься.
Но у нас есть шансы увидеть, что ждёт Китай в недалёком будущем.
*
Ели как-то в едальне на дороге, где питаются угольные дальнобойщики, там всю еду готовят на улице на топимой углём печи. Здесь же прямо в зале со столами — кровати. Хозяин и хозяйка спят, живут, всё делают вот тут, не отходя никуда. Упрощённая жизнь.
*
Проехали от Мачжэна до Хэцюя автостопом километров тридцать. Водитель посчитал нужным рассказать, что нам обязательно нужно съесть в Шаньси. Это суаньчжоу (酸粥, «кислая каша»), гоюжоу (过油肉, «прошедшее через масло мясо») и сладкий тофу. Мы как послушные туристы всё это попытались найти и попробовать. Каша это пшёнка густо сваренная, примерно как нам привычно, очень не по-китайски. Мясо норм, зажарка такая. Насчёт тофу я не уверена, тофу был чото не сладный, а обычный, тофу как тофу.
Ещё в Шаньси знаменита ослятина, есть разные ослиные блюда, например ослотушёнка в лепёшках, которым мы для развлечения подбирали смехоназвания: ослбургер, осломбургер, ослямбургер, осёлбургер. Можно этого осла как часть слова склонять: «ну что, съедим по ослубургеру?», «я осломбургером в прошлый раз отравился», «ословбургеров здесь нет». В Шочжоу видели сувениры — силиконовые брелоки в виде местных знаменитых ословбургеров.
В ословом ресторане сегодня на научнопопулярном стенде про ослятину увидела новое слово, от которого хохотала: 食疗 (переведу его как «пищетерапия»). Неет, мы не просто жрём как не в себя, мы занимаемся пищетерапией. Вот подумалось недавно мне, может, китайцы (ну и корейцы, японцы) как-то иначе еду воспринимают, чем европеоиды? Может, какое-то особое от неё наслаждение, более яркое, испытывают, которое нам недоступно.
Про научнопопулярные постеры и стенды в едальнях я ещё напишу однажды, они отдельного рассказа стоят.
*
Идём как-то и видим: зизифусные деревья вдоль дороги. Зизифусы сейчас намоклые, как вымоченные в воде сухофрукты, и часто немного подкисшие. Я сбрасываю рюкзак, начинаю собирать, отдираясь от зизифусных колючек. Люблю зизифусы.
Рё (задумчиво): такие простые, обычные, фундаментальные вещи — лёсс... зизифусы...
*
Надо рассказать, что Д-н не любит и не хочет ночевать в палатке и в храме, он хочет ночевать дома. Поэтому каждый вечер часов в пять-шесть он отделяется от нас, находит деревню и просится на ночлег. Его (ПОЧТИ всегда) вписывают, если в деревне есть живые люди, хотя и не всегда с первого раза.
Вот разделились мы так в очередной раз, и идём мы двое и мечтаем о большом хорошем храме, потому что палатку ставить неохота. Ну и удобнее в помещении-то, и теплее. Сумерки. Видим вдруг в впереди сбоку туманный призрак с белым светом от фонаря на солнечной батарее, вроде силуэты яодуновых полукруглых дверей? Но крыша загнутая, как у храма? Это был особо большой красивый храм, с многими залами и божествами, почти без пыли, абсолютно безлюдный, как почти всегда в это время года.
А Д-н каждый раз надеется на интересную и удобную вписку, и чтобы и спать тепло было, и хозяин хороший. И вписал в этот вечер его англоговорящий китаец, от которого Д-н и узнал про глубину залегания угля, про то, что стенофорты в посёлке восстановил местный богатей, чтобы навести возле своего дома красоту, и ещё про что-то, но я не всё помню.
Часто люди получают то, чего хотят, ну.
*
Вдруг кому интересно!Вдруг кому интересно!
Вот забетонированный рельеф, на более близком снимке видна часть шахты, куда ведёт дорога:




А это мужик молотит свои злаки так, как делали тысячи лет назад:


А вот угольный слой в горе лёсса (подальше и поближе):




А вот призрачный храм в сумерках (в реальности был он более призрачный и таинственный, у камеры другая светочувствительность, чем у глаз человека):

Вчера. Д-н видит удивительный навесной мост на тросах, высоко. И грит экспрессивно: пойдём залезем! А это была достопримечательность китайская, но закрытая — то ли в силу несезона, то ли недостроенная, то ли на реставрации, то ли на реставрации в честь несезона. Рё такой: лезьте, кому охота, я тут с рюкзаками посижу. Мы и полезли через пять заборов, мимо подпиливающих деревья рабочих (которым пофигу абсолютно), поднялись по дорожке, потом по лестнице, и видим то, что видно было снизу: натянули китайцы три навесных моста над бездной и озером, над скалами, высота метров сто, наверное, может и больше. Два моста из дощечек рядом (деревянный и оргстеклянный) и выше ещё один, пошире, весь выложен плитами оргстекла, так что шёл бы совсем над бездной, не будь оргстекло такое пыльное. Всё на тросах и укреплено сильно. Прошли мы в одну сторону по дощечкам, обратно по стеклу, и это круто китайцы придумали! Наверное это достопримечательность в лучшие дни очень платная, мы через сто заборов перелезли платильных и посетителе-накопительных, нигде ни одного человека вверху, никто не попробовал нас снять и выдворить. Прошли и насладились: я видами, Д-н страхом, который испытал на середине стеклянного моста. А у меня нет страха, нет вообще, отбила его об крышу ГЗ МГУ, походу. Одно из лучших!

Местность между Юйлинем и Шэньму уже такая, что из-под лёсса вылезает песчаник, и есть из него даже постройки: дома, заборы, сараи. Часто из кое-как обтёсанных глыб, даже не скреплённых ничем, видишь постройки. Или скреплён только верх цементом. Или лёссом тем же, который уже рассыпается. Видели мы и место, где часть Стены проложена слегка обтёсанными глыбами этого песчаника. И форты Стенные есть из хороших песчаниковых кирпичей. Так ли глиняная Стена станет каменной? (постепенно?) Или не так? Мы специально не узнавали.

Кроме повсеместного строительства храмиков вдоль Стены (может и не только вдоль), заметно и повсеместное строительство старых городов. В Шэньму старый город ещё недостроен, тут недоснесённые высотки и недовошедшие в эксплуатацию украшенные драконами новенькие одно-двухэтажки «под старину». Шутки по этому поводу ещё и такие (воображаемый китаец рассказывает иностранцу): а этот старый город очень старый, его построили два года назад, и он уже разваливается. Рё придумал термин «антикультурная революция», можно юзать, если кому нравится.

Вот фотка мостов, вдруг кому интересно.Фотка с мостами, вдруг кому интересно:


А вот достройка Стены из песчаника (видно не очень, но лучше сфотить не получилось):

классно нам в палатке ночевать в китайских озеленительных рощах
рощи эти скорее всего высажены, чтоб лёсс меньше обваливался, чтоб меньше было поражающих воображение обрывов
обрывы поразительные, фотографии не передают их мощи

если есть бешеный гриб весёлка, то должен быть и весёлый гриб бешенка.
и бесёлый гриб вешенка. и вешеный гриб бесёлка.



ваще на отстаньте нарисовано.

поход по Великой Китайской Стене всё-таки начался, и начался сегодня! пока всё то же самое, как в поошлом году: Стена в виде глиняного вала и редких фортов. уголь всюду, угольная пыль и шахты, потому что угольные места. лёсс. чёртовы овраги. храмики китайские всех религий. осенние жёлто-красные виды. только холодно, блин, и дождливо. ночуем в храме, в общагу недостроенную забрались (пустое помещение с электричеством и краном с водой). что будет завтра? увидим.
из интересного — увидели ту часть Стены, которую китайцы достраивали в прошлом году, там теперь каменно-кирпичное укрепление эээ портала. мы решили, что эти достройки Стены надо считать коммунистической Стеной, как бывает Минская Стена (династии Мин), Ханьская Стена и т.д. потому что КПК в Китае это своего рода династия, не так ли?